Хирургическое вмешательство - Страница 98

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Ксе поежился: между лопаток выступил холодный пот. Раньше были долгие гудки. Хоть что-то изменилось — это обнадеживало, несмотря на отсутствие связи…

— Нет? — буркнул Менгра, прекрасно все понимая.

— Нет.

Ксе первым делом спросил у него, как можно восстановить циркуляцию энергии в сети культа при отсутствии ведущего элемента — куда могут течь жертвы, если нет божества. Менгра-Ргет размышлял недолго: отрезал «понятия не имею!» и стал мрачен как туча. Стфари рассчитывали на Женя — на того Женя, каким он должен был стать, заняв свое место. Теперь божонок сам не был уверен, что так уж на этом месте необходим, и надежды беженцев таяли. Истончались стихии, шли нкераиз, которые самим появлением своим превратят странноватый мирный народ в источник бед для приютившей его земли… Ксе был бы рад не взваливать на плечи вождя лишних проблем, но больше ни к кому обратиться не мог.

— Я всю жизнь жрец, — сказал Менгра. — И с Ансой… он мне вдобавок просто друг. Я знаю все. О таком я ничего не знаю. У вас научились перемогать природу. Может, и здесь как-то… перемогли.

Ксе опустил глаза.

— Ну что, — вполголоса сказал Жень, высунувшись из-под одеяла, — что говорят? Драться будут?

Ксе, зарывшийся в сундук со своими вещами, поднял голову.

— То есть — драться? — переспросил он.

— С нкераиз, — подросток сел на матраце.

— Откуда ты знаешь? — слабо удивился Ксе.

Уголки губ Женя чуть приподнялись.

— Извини, — сказал он.

— За что?

— Что я разрешения не попросил.

— На что? — недоумевал Ксе.

Бог хихикнул.

— Ты же мастер теперь, забыл? Мой мастер, принятый. Я твоими глазами смотреть могу…

— Тьфу! — только и сказал Ксе. — Жень, это, между прочим, некрасиво. Все равно что под дверью подслушивать.

— Я же извинился, — Жень наивно захлопал голубыми глазами. — Ну прости, пожалуйста, я больше не буду. Я теперь всегда спрашивать буду.

— Вредина, — отвечал Ксе. Потом подошел и сел на край матраца, поинтересовавшись уже с улыбкой: — Значит, хорошо прошло?

Жень улыбнулся, подобрал ноги, уселся по-турецки; глаза его солнечно заискрились.

— А то! Лучше некуда, — с жаром ответил он. — Ксе, у нас все получится! Ксе, я ведь взял сеть! от Москвы до Питера взял.

— Псих! — перепугался Ксе. — Засекут же!

— Нет, — уверенно и жестко ответил Жень. — Я по этому… фальшивому культу до самого главного храма все отсмотрел.

— И что? — от волнения жрец-мастер даже подался вперед.

— Я не знаю, что они там измыслили, — с нехорошей усмешкой сказал подросток. — Но эта штука ни с кем и никак не взаимодействует. Просто стоит и тупо силу качает. Как физраствор вместо крови. Жрецы с ним не контактируют, поэтому засечь меня не смогут, даже если я впятеро больше территории возьму… — Жень опустил ресницы, подергал русую прядь над ухом и негромко закончил: — Оно неживое, Ксе. Совсем неживое.

Ксе помолчал. Вспоминалось по этому поводу только одно.

— Хренов Даниль, — сказал жрец. — Ну что ему стоит трубку взять…

Жень засопел и моргнул.

— Ксе, — сказал он, — слушай, а…

Чего-то подобного жрец-мастер ожидал; не сказать, чтобы загодя готовился, но Ансэндар еще несколько недель назад посоветовал ему быть осторожнее. Жень хотел своему жрецу только добра, он просто был по-детски нетерпелив. «Ты легко принял инициацию адепта, потому что перед этим долго и тесно общался с Женем и беспокоился о нем, — сказал Анса. — Но в нормальных условиях путь неофита занимает несколько лет. Ты прекрасно знаешь, как долго готовят шаманов, Ксе. Жрец, начав в шестнадцать, мастером становится не ранее чем к сорока годам, а Жень, кажется, намерен возвести тебя в этот ранг чуть ли не завтра. Я его понимаю. Силы возвращаются, как это говорится — раззудись, плечо, размахнись, рука… Но для тебя это может быть опасно. Пожалуйста, осторожнее».

— Я бы мог эту штуку просто выдавить из сети, — сказал божонок. — И тогда уже все, полный порядок.

Он широко улыбнулся, но в глазах бродил тревожный блеск.

Ксе посерьезнел.

— Тебе для этого что-то нужно, верно? — спросил он почти укоризненно.

— Ну…

— Жень, вчера. Только вчера.

— Ксе…

— Я по-твоему что, железный?

Жень шумно выдохнул и потупился, начав рисовать пальцем узоры по одеялу.

— Это же не только для меня, — сказал он. — Это для всех. Для стфари — тоже. Я все понимаю, не дурак. Я так гоню не потому, что у меня шило в заднице. Я же слышал, о чем вы говорили. Нкераиз эти… кто знает, когда они придут? А у них бог войны на человеческой крови сидит, знаешь, какая фигня? Ты думаешь, Анса с ним справится? Ага, щас. Он хороший, но он, во-первых, к войне отношения не имеет, а во-вторых, ему вообще хреново, и очень давно.

— Почему?

— Потому что он последний из пантеона, — Жень быстро поднял глаза и снова уставился в пол. — Сам представь, как это сладко… И потому что функцию поменял. Я когда его увидел, долго фигел, потому что понять не мог, за что он отвечает. У нас-то сейчас все знают, отчего молния бывает, а у стфари еще образования обязательного не было, так и вышло — отвлеченное понятие, необъяснимые причины… Ну вот. А потом, после перехода, получилось, что он — надежда. А он и сам только надеяться может. И еще фигня эта с ассимиляцией. У нас-то народ может просто раствориться, и ничего, а у них не так. Он говорил, если б стфари могли нормально ассимилироваться с его смертью, он бы лучше умер… потому что последним остаться — это ж лучше не жить…