Хирургическое вмешательство - Страница 9

Клиент смахивал на романтического юношу, который постарел, пооблез и в целом опечален жизнью, но ума так и не приобрел. Самое смешное, что мужик-то был молодой, едва под тридцать, но вот как юноша он успел постареть. Хиппи, а может, и не хиппи, в трепаной одежонке, белобрысый, нечисто выбритый, с остатками угрей на щеках, вид он имел шизофренический и смиренный. Аж подташнивало. Менеджер старался лишний раз не поднимать взгляда.

Такие — они хуже всего.

— Поймите правильно, — сказал менеджер с откровенной ненавистью. — Мне абсолютно безразлична ваша судьба. Прочитаете вы договор или нет, передумаете или нет. Есть вещи, которые я делать обязан. Я обязан вас отговаривать. Причем долго.

— Может, как-нибудь обойдемся без этого? — так же тихо попросил клиент.

— Меня уволят, — грубо сообщил менеджер. Измываться над захожанами он имел полное право: это тоже считалось способом убедить их отказаться и уйти, и слава богам — иначе было бы совсем невмоготу.

— А если…

— Здесь скрытая камера, — отрезал он. — Но если вы не будете перебивать, я могу сократить лекцию. Идет?

Юноша молча кивнул.

Менеджер прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Потом уставился в стену поверх его головы.

— Итак, — сказал он. — В договоре сказано, что вы передаете государственной компании Ростэнергопром право распоряжаться вашим тонким телом после засвидетельствования факта вашей физической смерти. Это ложь. Не перебивайте. Это официальная ложь, вызванная требованиями действующего законодательства, я уполномочен об этом сообщать. Вы идентифицируете себя с плотным телом, что является вашей фатальной ошибкой. После смерти этого тела вы не перестанете осознавать себя. Вы передаете права не на труп, а на себя самого.

За окнами стоял ясный осенний день, но по офису медлительно текли сумерки. Лампы дневного света ровно гудели; их тусклый свет, казалось, блек, выцветал до какого-то потустороннего оттенка, и живые цветы в горшках казались искусственными.

Менеджер подался вперед, почти опустившись грудью на стол.

— Раньше это называлось «продать душу», — свистящим шепотом сказал он.

— Я знаю, — ответил клиент. В глазах его серела решимость.

Менеджер сел.

— Вы сатанист? — обыденным голосом спросил он.

— Что?

— Некоторые сатанисты думают, что тут можно продать душу Люциферу, — криво ухмылялся менеджер. — Двух-трех мне так и не удалось переубедить, но их, откровенно говоря, и не жалко. Послушайте, вы продаете душу не потусторонним силам, уж не знаю, какие вам больше нравятся, а нашему родному государству. Не дальше, никак не дальше, чем Российской Федерации в лице государственной акционерной компании Ростэнергопром. Вы так любите Родину?

— Послушайте…

— Не перебивайте. Я объясню, на что ей ваша душа. Видите ли, тонкое тело хомо сапиенс — уникальный энергоноситель. У вас его примерно три грамма. В реакторе станции, работающей на тонком топливе, они будут эквивалентны примерно девятистам килограммам топлива атомного. Больше того, энергия распада души, в отличие от энергии атомного распада, абсолютно безопасна, безвредна для экологии… я понятно выражаюсь?

Клиент молчал. За дверью, где были касса, секретарша и охранник, заспорили и чем-то загрохотали. Менеджер перевел дух. Он вел разговор не в первый раз, но все это до сих пор действовало ему на нервы.

— А теперь я расскажу о том, что вы почувствуете. Особого воображения не требуется. Будет почти как в сказке — адские муки в геенне огненной… а потом исчезновение. Полное. Понимаете, полное!

Юноша опустил веки. Между бровями пролегла складка.

— Послушайте, — сказал он, — я знал, зачем сюда шел. Я все понимаю. Думаете, я еще не решил?

— Зачем? — бросил менеджер. — Зачем вам это?

Юноша вскинул глаза.

— Насколько мне известно, — отчеканил он, — эти сведения я предоставлять не обязан.

Менеджер потер лоб.

— Не обязаны… да. Но вы же неглупый человек. Вы же понимаете, что такое тонкое тело. Да, оно тоже однажды умрет. Но у вас впереди тысячи физических жизней! Тысячи лет, за которые можно все изменить. Раньше во время реинкарнации теряли память, но при нынешних технологиях это перестало быть проблемой. Хотите помнить себя — будете помнить. Может, вы сделали диагностику кармы и перепугались? Послушайте, это не приговор и не повод совершать окончательное самоубийство. Даже если у вас на совести такое, что и меня приведет в ужас — выход есть всегда. Если это преступление, вы можете сдаться властям и искупить его в заключении. Если нет, или если вы не хотите сидеть — идите зарабатывать деньги. Накопите на карматерапию.

Клиент вздохнул, разглядывая свои пальцы.

— У меня была серьезная причина прийти сюда, — сказал он очень спокойно. — Я все обдумал. Ни карматерапевт, ни кармахирург, боюсь, не помогут.

— Даже так? — уронил менеджер и болезненно поморщился.

— Да.

Менеджер изобразил задумчивость. Он читал текст наизусть по инструкции, а в той были помечены звездочками моменты, когда следовало задуматься.

— Значит, вам очень, очень нужны деньги… прямо сейчас. Вас шантажируют? Вы кому-то должны? Скажите честно. Мы занимаемся такими делами. Здесь скрытая камера, неподалеку наши ребята, вам гарантируют защиту, этот вопрос решат. В любом случае, неужели разумно продлевать эту жизнь ценой отказа от остальных?

— Нет, — сказал клиент. — Меня никто не шантажирует.

— Это из-за другого человека? — спросил менеджер с неожиданным сочувствием. — Деньги на лечение? Я понимаю, иногда кто-то дороже тысячи жизней… но ведь он потом родится опять. Даже если надежды нет — этот человек родится снова, скорее всего, с хорошей кармой, и будет жить — а вас уже никогда не будет. И если однажды тому человеку снова понадобится помощь, вы не сможете ему помочь.