Хирургическое вмешательство - Страница 72

— Спасибо, люди и боги, но — извиняюсь. Сюда я еще протрясся, но опять куда-то ехать меня жаба душит.

Менгра расхохотался.

— Тут останешься или пешком пойдешь? — ернически уточнил он.

— Пешком, — совершенно серьезно ответил Даниль.

И исчез.

Он не стал сразу возвращаться домой; день выдался богатый на впечатления, и закончить его хотелось не в скорбных думах о страданиях Матьземли, а как-нибудь поприятнее. Кроме того, еще даже не стемнело окончательно. После молчаливых полей и игры закатных отсветов в небесах перспектива завалиться в кабак Сергиевского как-то не прельщала; он понял, что не успел насытиться тишиной и безлюдьем.

Поэтому Даниль вышел где-то на заброшенной просеке и побрел по ней куда глаза глядят, изумляясь сумеречному зыбкому свету и дыханию леса.

9

— Однако, — оторопело сказал Ксе, как завороженный пялясь на то место, где только что стоял аспирант. — Однако. Ну, спасибо, что заплатил вперед…

Жень иронически засмеялся и сморщил нос.

— Подумаешь! — заносчиво сказал он. — Папка тоже так мог. И я смогу. Потом.

— А что это было? — спросил Ксе, подняв голову.

Ансэндар улыбался.

— Бог стоит надо всей страной, — объяснил он. — Физическое тело может находиться где угодно, с места на место его можно переместить мгновенно. Если, конечно, система храмов и инициированного жречества работает как положено.

— Так он же не бог, — недоумевал Ксе.

— Они там много всякого могут, в этом своем институте, — Менгра сощурился на узкую полоску золота, догоравшую над лесом. — И такую штуку, выходит, тоже… Хотел бы я знать, на что они еще способны.

— Думаешь, они могут помочь? — полушепотом спросил Ансэндар.

— Кто знает.

Несколько мгновений все они молчали, глядя куда угодно, только не друг на друга, а потом Менгра влез обратно в машину и, не закрыв еще двери, сказал:

— Забирайтесь, что ли. Скоро ночь настанет, а нам еще тарахтеть и тарахтеть, — и ухмыльнулся, — мы-то так не сиганем… пешком. Крутой парень твой Даниль оказался, Ксе, крутой…

Усаживаясь на ставшее просторным сиденье, шаман подумал, что так ничего и не понял. Ситуация ему не нравилась, и с самого начала не понравился ему аспирант, которому Лейнид, на горе, всучил его телефон. А как интуиция играла! До холодного пота и дрожи… Полученная от Сергиевского сумма, конечно, оказалась кстати, но и без нее прекрасно можно было бы обойтись.

Стфари тихо разговаривали; Ксе впервые слышал, чтобы они разговаривали на своем языке, но понимал их. Ансэндар и Менгра размышляли о том, как вернуться домой.

Жень сполз на сиденье вперед и закрыл глаза; глядя на него, шаман почувствовал, насколько вымотался за день. Хотелось спать и ни о чем не думать. «Вот бы мне тоже так уметь, — сонно позавидовал он. — Раз — и на месте…» В Сергиевском чудилось что-то от Льи: пусть он не позволял себе невежливости, но казался таким же непрошибаемо компетентным; он словно стоял на ступеньку выше всех остальных. Сходство это смутно раздражало Ксе. Впрочем, Даниль, по всей видимости, тоже ничего не понял, и это как-то с ним примиряло.

Дорога стала ровнее — может, здесь меньше ездили и не пробили таких глубоких колей, может, просто подсохла почва. Машину перестало трясти так сильно, покачивающийся ее ход и гудение мотора убаюкивали. Ксе сомкнул веки.

Некоторое время ехали в тишине; потом Менгра сказал вполголоса:

— Тучи идут… ночью дождь будет.

— Да в такую холодрыгу и снег пойти может, — отозвался шаман, приподнимаясь. Пришло в голову, что нехорошо спать, когда кто-то настолько же уставший сидит за рулем, и хотя врезаться тут, вроде бы, не во что, все равно вежливость требует поддерживать разговор ни о чем. Он глянул на небо и сказал:

— Надо же, везде чисто. Только одна туча…

— Бывает…

— А далеко еще?

— Полчаса, может, меньше. Уже наши поля видны.

К дороге вновь с двух сторон подступил лес; вернее, лес был с одной стороны, с другой — редкая лесополоса, высаженная для защиты от ветра. Деревья были старые и поднялись высоко, но высажены были в неестественном, геометрически правильном порядке. За поворотом открылся новый участок совершенно прямой дороги. Навстречу от дальней опушки шел огромный черный джип в сопровождении бело-синих автомобилей милиции.

— Вот тот еловый клин видишь? — благодушно сказал Менгра. — За него завернем — и уже деревня видна будет… а это-то кого сюда занесло? Под коттеджи, что ли, землю присматривали? Нету здесь земли под коттеджи…

Джип остановился. Две из четырех милицейских машин притормозили рядом с ним, остальные проехали дальше.

— Да что такое… — пробормотал Менгра.

— Синяя «Нива», остановитесь! — хрипло потребовал мегафон.

— Уй-ё… — выдохнул Ксе.

«Чушь какая-то, — думалось ему. — Не может этого быть. Не сейчас». Происходящее казалось дурным сном. Интуиция шамана молчала, он ничего не чувствовал, Матьземля не обращала на них внимания, поглощенная собственной болью, и даже когда машину окружил полностью экипированный спецназ, Ксе мог думать только об одном: пусть все это окажется ошибкой и можно будет еще подремать.

Жень, напряженный, точно перетянутая струна, учащенно дышал и хлопал глазами; рука его потянулась за пазуху — туда, где лежал трофейный револьвер, и привычное опасение помогло Ксе прийти в себя.

— Жень, — быстро и тихо сказал он. — Осторожнее. Это ведь не жрецы?

— Нет… — полуудивленно согласился бог.