Хирургическое вмешательство - Страница 5

Матьземля.

Ксе решил звонить Деду Арье.

Жень ввалился на кухню как раз тогда, когда шаман вылавливал из кастрюли последний пельмень. Пельмени пахли превкусно, и плотный дух дорогого шампуня, вплывший вместе с найденышем, показался неприятно химическим.

— Привет, — сказал Ксе, сосредоточенно поймал пельмень и обернулся.

Парень стоял над столом в одних джинсах. С мокрых волос стекали капли.

Ксе неверяще покачал головой и восхищенно прицокнул языком.

— Гантели, — довольно ухмыльнулся Жень, покосившись на него из-под потемневшей гривы, — турник, брусья. Двести отжиманий, пять кэмэ каждое утро… ну и вообще.

— Ты в спортшколе, что ли, учишься?

— Не-а, — тот ухмыльнулся еще шире.

— А лет-то тебе сколько? — продолжал изумляться Ксе.

— Пятнадцать.

«Сбавил?» — пришла в голову мысль. Даже при самом суровом распорядке тренировок подросток будет скорее жилистым, или, на худой конец, массивным, если склонен к полноте. В этом возрасте подобный рельеф просто еще не формируется.

У Женя было невероятно совершенное мужское тело.

Ксе заставил себя не завидовать. Ему минуло двадцать семь, в пятнадцать он о такой физической форме и мечтать не мог, а теперь мечтать тем более не стоило. Либо вставай и иди в качалку, либо просто забудь.

Жень наворачивал пельмени как голодный волк, отвлекаясь только на то, чтобы вытащить свои эльфийские кудри из тарелки. Чтобы их подвязать, определенно, требовалось слишком много времени…

— Ты когда последний раз ел-то? — спросил Ксе.

— Давно, — прочавкал Жень.

— Дома?

— Нет.

— Мужик Яг, — сказал он, напоследок вылакав из тарелки бульон.

— Чего?!

— Ну чего ты объяснять собирался?

— Погоди-погоди… — озадачился Ксе.

— Баба Яга, — объяснил Жень насмешливо. Он сидел, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Высыхающие волосы на глазах светлели. Ксе подумал, что Жень весьма трезво оценивает собственную внешность, и еще — что ему, пожалуй, действительно пятнадцать. С мускульным рельефом какая-то аномалия, но лицо все-таки подростковое: тонкие черты, пухлые губы, что называется, «молоко не обсохло». Жень отлично знал, что действительно может сойти за девочку, и не исключено, что готовился загодя. Или не готовился, просто пофорсить хотел шевелюрой…

— Мужик Яг, — хихикнул Жень. — Баньку истопил, обед сготовил… ну чего, объясняй, чего собирался. — Он встал и, пока шаман собирал мысли в кучу, стал с прежней беззастенчивостью наливать себе кофе. Сытый и мытый, он чувствовал себя гораздо увереннее, чем на улице час назад. «На удивление же уверенно он себя чувствует, — подумалось Ксе. — Учитывая, что и меня совершенно не знает, и его таинственные жрецы никуда не делись…» Но дальше анализировать впечатления шаман не успевал. Парень ждал речи.

— Я уже объяснил, — сказал Ксе, наконец.

— Ничего ты не объяснил, — авторитетно заявил Жень. — Нафиг я тебе сдался, нафиг ты меня сюда приволок, фиг ли ты дальше делать будешь, ну и в том же духе.

— Я уже объяснил.

— Ну блин, мужик…

— Меня зовут Ксе.

— Да, ты же шаман, — с ухмылкой кивнул пацаненок, садясь. — А че так пафосно-то? Чем Лёха не нравится?

Ксе ощутил в себе некое мстительное чувство. Даже кровожадное. Он неторопливо встал, отошел к окну и уселся на подоконник, скрестив руки на груди. Невольно покосился вниз — там облетали пыльные тополя, черепашьим ползом ползла чья-то машина среди вплотную вставших товарок. Окна комнат с другой стороны должны были выходить на шоссе, но стеклопакеты гасили любой звук.

— Объясняю, — ласково сказал Ксе. — Лёха я по паспорту, как законопослушный гражданин нашей страны. У гражданина должна быть гражданская позиция. С этой позиции я должен сдать тебя в милицию, а там уже разберутся — и нафиг, и фиг ли, и в том же духе.

Подрасправившееся после душа и пельменей самомнение Женя увяло на глазах. Ксе не стал бить по болевой точке и не помянул жрецов: эту информацию из Женя предстояло вытягивать всерьез, без шуток, и заранее мучить его ею было ни в коем случае нельзя.

— Ксе — это имя шамана. Шаман слушает только стихию, — тут Ксе слукавил, но сейчас он и вправду намеревался слушать только ее. — Матьземля попросила меня о тебе позаботиться. По крайней мере, я так понял. Ее очень трудно понять, она не по-человечески мыслит.

Присмиревший Жень слушал тихо.

— Вот все, что я знаю, — развел руками шаман. — А дальше уже объясняй ты.

— Что?

— Все.

Подросток опустил глаза. Он разглядывал свои колени очень долго, так долго, что Ксе уже думал оставить пока расспросы и отправить его спать, но Жень все-таки открыл рот:

— Я не могу.

Ксе вздохнул.

— Не доверяешь? Боишься?

— Нет. Просто… не могу.

— А если я буду тебе вопросы задавать, может, сможешь?

— Не знаю.

— Можно попробовать?

— Можно… — тихо разрешил Жень. Он совсем сник, и Ксе прикусил губу, ища среди вопросов самый безобидный, самый далекий от тех, какие его действительно беспокоили.

— Жень, — наконец, родил он, неловко улыбнувшись, — а зачем ты юбку-то надел?

Тот хмыкнул.

— По принципу «от противного», — сказал спокойно. — Делай то, что от тебя меньше всего ожидают.

На язык так и прыгнуло «кто ожидает?», но Ксе понимал, что с этим лезть еще рано.

— А ты не подумал, чем это может кончиться? Там район тот еще, дворы да подворотни. Вечером и девчонке одной ходить опасно, а парню, переодетому девчонкой… может, тогда уж сразу с моста в реку?